район трущоб

(NPC) Видимо, все же каким-то образом заметив за собой слежку, культист неожиданно стал петлять, носясь от одного переулка к другому, неожиданно застывал на одном месте, возвращался по собственнму следу, задирал прохожих, шупал уличных девок, раздавал оплеухи мальчишкам, вступал в ссоры и даже один рахз подрался с торговцем тканями. Словом, всячески запутывал преследователей, отрывался от них и одновременно несясь вперед, к своей цели.
Геншеру и его кунице приходилось нелегко. Они то теряли культиста из вида, то догоняли и едва не напарывались на него нос к носу, чем, непремнно выдали бы себя. По счастью, пока что обходилось, но...
Но вот культист, удаляясь все дальше и дальше, миновав тоговые ряды, казармы и "обжоркину площадь" у Старого базара, забежал в трущобы. Здесь жили бедняки, опустившиеся люди, пьяницы, наркоманы, скрывающиеся уголовники, воры и те, кто оказывает им всем услуги, то есть, самые что нинаесть подонки общества смешанного происхождения, домики которых расположены как Басс на душу положит, наполовину погруженные в грязь и слякоть крайней нищеты. Здесь же проживает огромное количество иммигрантов из стран орков, демонов и нежити со своими семьями. Считается, что просто-напросто жить в них - уже преступление, зато владеть трущобами - повод для гордости и "билет" в высшее общество!
Впрочем, культиста это мало волновало. Он уверенно и смело пробирался по трущобам - явно бывал здесь уже не раз. Человек проносился через сквозные дворы, застревал в изгородях, почти танцевал между лужами, махал руками, переходя тонкие навесные мостики, попутно то приветствуя, то матерясь со встреченными людьми... и не-людьми, конечно...

Улицы столицы-->район трущоб

Единственный плюс, который Геншер получил от того, что погоня привела их в этот район, состоял в том, что можно было больше не притворяться и вести себя тихо: стража редко заглядывала сюда, а сама атмосфера этого места гарантировала то, что даже бегущий человек с куницей около ног не привлечет особого внимания. Каждый второй здесь скрывал свою личность(многим из них при поимке грозила тюрьма, чуть меньшему количеству - смертная казнь), и поэтому здесь было не принято кому либо задавать какие-нибудь вопросы. Конечно, с другой стороны он мог наткнуться на местных головорезов, собирающих дань со своей территории или охотящихся за случайными прохожими; на этот случай он из ножен достал боевой нож и спрятал его в руке под плащом - с одной стороны, это и не знак агрессии, с другой - любой опытный воин поймет, что именно зажато в руке; не то, чтобы это испугало возможных бандитов, но по крайней мере заставит их лишний раз подумать и поискать более легкую жертву поблизости. Да и вообще, хороший нож в руке редко когда оказывается лишним...
С этой мыслью молодой следопыт продолжил свою погоню, стараясь по возможности не приближаться ни к преследуемому незнакомцу, ни к тем, с кем тот перекинулся больше, чем парой фраз, ни к большим группам вооруженных людей.

(NPC) Внезапно из небольшого окна почти обрушевшегося дома, - как скворец из гнезда, - высунулся по пояс мелкий серый гоблин, потрясая томагавком. Тонким, пронзительным голосом, он закричал:
- Стоять, бледножопый! Моя, Бешенный Серый Дракон, сейчас будет твоя немножко скальп снимать, мал-мала кушать и в супа класть, если ты не одаришь моя матрешка, вобла, водка, золото и одеяла, без которых моя, Бешенный Серый Дракон, неудобно спать в этой каменная пещера!
Гоблин величественно повел лапой, как бы приглашая Геншера полююбоваться пейзажем, и стал извлекать откуда-то и выкладывать на подоконник палицу, лук, стрелы с костяными наконечниками, а также короткое копье.
- Бежать - не думать, стоять - боться! Моя если твоя, поганный человечек, двинешь рука-нога, свисну и сюда придет армия моя народа большая! - предупредил гоблин.

Эх, зря ты меня остановил, ой зря... - подумал немного уставший и очень раздраженный долгой погоней Геншер и заговорил:
Ой, горе мне, горе! Нет у меня ни матрешек разноцветных, ни воблы соленой, ни одеял пушистых, ни золота блестящего. Зато есть у меня секрет могучий: тайное зелье колдовское, темное. Кто этого зелья выпьет - тому все ранения, все удары, все ожоги нипочем будут: тут же на нем все заростать будет, как на тролле могучем, болотном. Нес я его в подарок великому оркскому вождю, берсерку Арх-Бутуру, да видно придется его тебе отдать, могучий воин Бешеный Серый Дракон. Одна беда: зелья этого в склянке стеклянной осталось всего на один глоток, придется тебе отнести его старейшине своего племени, как у вас заведено, подарить старшему...
Харза тем временем незаметно залезла на спину и спряталась в складках плаща - хоть она и весила добрых шесть килограмм, Геншер к таким маневрам привык и даже не покачнулся.

(NPC) Слушая своего "пленника" молча, рожа гоблина лишь беспрестанно меняла краски. К началу речи оно вспыхнуло инфернальным огнем злобы и приобрело цвет почтового сургуча. Но потом смена красок пошла в обратном порядке: сургучный цвет перешел в скарлатидные пятна. Гоблин стал бледнеть, и к концу речи Геншера, рожа стала крахмально-белой.
Не мудрено - ведь если "беложопый" говорит правду (а с чего это ему врать, да еще и стоя под прицелом?!) то придется отнести зелье в своё стойбище, отдать вождю или шаману, иначе предстоят разборки с самим берсеркером!
А заполучить чудо-зелье так хотелось, ну так хотелось!!!
Наконец, гоблин, не сдержавшись, закричал, чуть не выпав в окно, настолько глубоко высунулся в него:
- Слушать, бледножопый! Моя, Бешенный Серый Дракон, приказать - зелье отдать мне сейчас и никому об этот зелье не говорить. Особенно ему, который берсеркер Арх-Бутур. Тогда я тебя отпускать живым, да, имя своё клянусь, да! Хорошо это, да? Отвечать!

Геншер медленно достал из рюкзака хрупкую небольшую склянку(боевой нож незадолго до этого перекочевал из ладони в рукав). В ней была налита какая-то темная мутная жидкость. На самом деле это была смесь некоторых соков растений, смолы и еще нескольких компонентов и использовалась она в качестве клея в ловушках на некоторые виды птиц - когда веревки или прутья клетки были слишком грубы и могли повредить хрупкие кости птиц. Этот клей был достаточно вязким, очень липким и клеил намертво буквально за считанные секунды.
- Что же, могучий воин Бешеный Серый Дракон, - сказал охотник с поклоном, держа в руке эту склянку - Вот твое чудо-зелье. Обещаю не рассказывать берсерку Арх-Бутуру о нем, только уйти бы мне живым отсюда...

(NPC) - Твоя на месте стоять, моя, Бешенный Серый Дракон, вниз иттить, бледножопый! И не думать твоя уйтить, а то моя, Бешенный Серый Дракон, тебя найтить и в супа класть, да!
Глупый гоблин исчез в оконце, и было слышно, как он стремглав спускается по лестницам, безбожно чихая и чертыхаясь - так торопится!
Геншер и не думал уходить, он спокойно стоял и ждал гоблина, а тот уже показался в дверях:
- Твоя моя зелье давать, моя твоя отпускать!
Склянка немедленно перекочевала в свободную от оружия лапу Бешенного Серого Дракона, и тот, в нетерпении откупорив пробку зубами, захохотал:
- Глупая, глупая беложопая человечишка! Сейчас моя, Бешенный Серый Дракон, станет самый сильный, самый умный, самый могучий и убивать мал-мала тебя будить, класть в супа и варить как рака!
Пропищав это, гоблин залпом осушил склянку и разбил ее об мостовую. Но в этот самый момент он почувствовал, как челюсти прижимаются друг к другу и ни за что не хотят сдвигаться с места, словно их намазали густейшей смолой! Бешенный Серый Дракон сначала ничего не понял, а потом заметался по улице в панике, бился головой об стены, побросал оружие и принялся обеими лапами разжимать свою склеявшуюся пасть!..

"Похоже, удача на моей стороне: жадность, самоуверенность и глупость этого гоблина привели к тому, что мне даже не пришлось помогать ему замолчать - он сделал это сам!" - улыбнулся охотник. "Впрочем, не будем терять времени - надо еще догнать этого странного человека."
Со словами, произнесенными загробным басом : "Это боги покарали тебя за отречение от своей клятвы" - он подошел и успокоил гоблина ударом кулака в затылок. Не то, чтобы Геншер был действительно настолько религиозным, просто наверняка это будет первая фраза, которую вспомнит гоблин, после того как очнется - и она явно заставит его задуматься, если только не запутает все еще больше в его голове. В любом случае, посмотреть явно будет на что , поэтому следопыт скрутил руки и ноги Бешеного Серого Дракона гоблинским же поясом и донес его до ближайшем канавы.
Там он вывернул дикарю карманы, забрав себе все имеющие ценность или просто интересные мелкие вещи (крупные, такие как дубинка или кривой лук с плохими стрелами он брать конечно же не стал), слегка прикрыл его сверху мусором и оставил так лежать."Заскочу на обратном пути, а если нет - в крайнем случае через пару дней он точно разжует клей и позовет кого-нибудь на помощь" - с этой мыслью Геншер продолжил свою погоню, ведомый несущейся по следу куницей.

(NPC) Оглядывающемуся по сторонам Геншеру повезло: темные одежды культиста мелькнули в переулке и скрылись за поворотом. Не теряя драгоценного времени, охотник, сломя голову, бросился вперед...


(NPC) ...Но не успев завернуть за угол, Геншер наткнулся на безумную женщину, которая с поистине дьявольской жаждой крови во взоре кинулась к нему, радостно хихикая и протягивая длинные, костлявые руки!..

- Что вам нужно, сударыня? - обратился он к ней. Может, вы меня приняли за кого-то другого?
"Ну что, попробуем обойтись без рукоприкладства. Хотя с обычной женщиной справиться легко, психически ненормальных под обычные рамки загонять нельзя... Но, по крайней мере, я уверен, что если она подойдет достаточно близко, я успею среагировать... В крайнем случае, попробуем старый трюк "два в одном"..."

Харза тихо забралась сзади под плащ и проникла под капюшон, но еще сидела тихо, готовая по команде выползти. "Представьте удивление женщины, когда у незнакомца вдруг появиться вторая голова и обе зашипят... Хоть с психически здоровым человеком этот трюк малоэффективен, но с сумасшедшим..."

(NPC) Несчастная сумасшедшая, однако, не желала так просто уйти или пройти мимо. Она внезапно остановилась, забегала глазами, в которых не осталось ни капли мысли, и оглашавшая воздух истерическим хихиканьем, накинулась на Геншера, нанося ему удары кулаками, метя раскоряченными кривыми пальцами в глаза!

На помощь ей поспевали еще двое безумцев, словно вырвавшихся из клеток. Огромные, совершенно безмозглые дауны, они ринулись на охотника с быстротою разъяренных носорогов...

Эх, разве ей никто в детстве не говорил, что тыкать пальцем нехорошо??? - Подумал Геншер.
vs
Старуха хотела попасть охотнику в глаза, но тот немного отклонился, и рука скользнула мимо. Раздался громкий хруст, когда челюсти Вайп, способные легко перегрызть даже позвоночник взрослого оленя, сомкнулись у основания одного из пальцев безумной. Пока женщина пару секунд в шоке смотрела на хлеставшую из огрызка пальца кровь, харза выбралась из капюшона хозяина, пробежала по окровавленной руке и стала бегать по спине, груди, животу и голове своей жертвы, цепляясь когтями, и периодически кусая ее.
Если эта женщина сейчас не займется раной, не более чем через минуту она просто свалиться в обморок от потери крови. А Вайп точно не даст за такое время себя в обиду. Значит, осталось разобраться с этими двумя...
Дождавшись, пока два громилы подбегут к нему, он резко метнулся вправо и с силой пнул ближайшего психа в коленную чашечку. Тот взмахнул руками и стал заваливаться набок - удар был очень болезненным и ходить в ближайшее время этот бандит вряд ли сможет. Теперь реальную угрозу представлял только третий из компании сумасшедших, а у следопыта в руке уже плясал нож, выискивая слабое место в обороне врага...

(NPC) - Братан!!? - дико изумился второй даун, видя. как пораженный Геншером сумасшедший валяется на земле. Затем он обратил на охотника выпученные глазища и заорал густым, неразборчивым басом: - Задавлю, ты, в шляпе, интеллигент проклятый!!!
С легкостью переворачиваемой страницы от отпихнул визжащую, бьющуюся в истерике с пеной на морде сумасшедшую старуху, даун кинулся на Геншера, раскрывая свои огромные, как ворота, объятия. План его был самый простейший: схватить обидчика и задушить!
Но полной неожиданностью на охотника было хватание откуда-то снизу за ноги и резкле дергание вниз, сопровождаемое словами казалось, поверженного противника-дауна:
- Ты меня типа грохнул, а я как будто из последних сил! Га-га-га-га!

"Я даже и не заметил, как он подполз... Надо было отбежать подальше..." - с этой мыслью Геншер покачнулся, упал на спину, раскинув руки и затих. Невредимый даун, видя это, радостно зарычал, пуская слюни, и бросился на охотника. Псих наступил коленом следопыту на грудь, но только он сомкнул свои руки на горле с виду лежащего без сознания человека, как рука с ножом метнулась, целя в незащищенное горло торжествующего убийцы. Нож, заточенный до бритвенной остроты (впрочем, это и было одним из его применений), легко пронзил кожу, разрубил часть мышц, перерубил артерию, рассек трахею, задел пищевод и острие его широкого лезвия вышло с противоположной стороны шеи несчастного имбицила.

В предсмертной агонии, заливая все вокруг своей кровью, тот попытался сжать свои руки, но, выдернув нож из шеи, Геншер еще полоснул по надежности и по рукам, подрезая сухожилия. Свободной рукой от столкнул с себя тяжелое тело, которое еще не поняло, что оно умерло, и отчаянно пыталось цепляться за жизнь. Сумасшедшая женщина тихо дергалась, лежа на земле среди кучи мусора; значит, осталось разобраться с последним из нападавших, который сейчас мертвой хваткой вцепился следопыту в ноги. Не без труда, но охотнику все же удалось вывернуться, оставив сапоги в руках бандита. Отбежав босиком по земле на несколько метров, он достал из-за спины свой крепкий(чего он только не выдерживал - то, что на нем двое сейчас боролись, никак на качестве не отразилось) лук, вынул стрелу и прицелился в психа со словами:
- Сдавайся, отползи в сторону и отдай мне мои сапоги, и тогда, возможно, я не буду тебя убивать...

(NPC) Внезапно на плечо Геншера легла большая, тяжелая, но, - как он заметил даже через одежду, - необычайно мягкая и теплая ладонь. От нее не исходило зла и угрозы - это охотник сразу почувствовал, а потому не стал делать обладателю ладони что-то плохое.
Вместо этого Геншер обернулся.
За ним высилась очень толстая лысая женщина, с невероятно огромной грудью и разъеденным раковыми наростами левой стороной лица. Тем не менее, при всем своем уродстве, это лицо улыбалось, источая поистине материнскрое добро и нежность...
Позади укутанных дранной, вязаной шалью плеч прятался, робея и громко пукая от страха, тщедушное черноволосое создание, с такими огромными проплешинами на голове, словно у него была парша. Щеку мужчины уродовал страшный шрам, глаза его бегали из стороны в сторону, рот пускал слюнные пузыри.
Не нужно было быть врачом, чтобы понять: черноволосый - законченный, безнадежно больной псих, чего никак нельзя было сказать о толстухе...
Не снимая руки с плеча Геншера, женщина произнесла жирным, как она сама, укоризненным голосом, глядя на мертвого дауна с перерезанной глоткой:
- А вот и напрасно вы Уинстона жизни лишили, ваша милость. В нонешний-то день его рожденье было, вот оно как...
- Ну и сидел бы дома, ел именинный пирог, а не нападал бы на меня! - фыркнул Геншер, не замечая ненормальности, какой-то даже "кошмарности" ни в замечании женщины, ни в своем ответе.
- Здря вы так... у него было золотое сердечко... только немножечко больная головка. Он никому не хотел зла, он был добрый, помогал всем, а вы его жизни лишили да прям-таки в день рождения, - качала головой толстуха. - Обидно...
Затем она опустившись на колени, отвела волосы со лба мертвого дауна и поцеловала его в чумазую щеку.
- До свиданья, Уинстон, - жалостливо промолвила толстуха. - Подожди меня там, где кончается радуга, где нет каменных стен и решеток, где вода душиста и сладка. Я приду к тебе, приду так же верно, как заря гонит на запад ночную тень...
Затем она поднялась и посмотрела на Геншера:
- Уйдите, ваша милость. Вы причиняете нам зло. Прощевайте, гость, скатертью дорожка.

Смешанные чувства переполнили Геншера: это были и печаль, и сожаление, и покой, и даже чуство, которое можно было бы назвать "любовь к ближнему", и странное, но очень сильное чувство мира. И лишь только две мысли тихо бились на краю подсознания: мысль о неестественности, какой-то нереальности всего происходящего, и еще одна - о том, что он где-то видел что-то подобное... или слышал... или участвовал...
В полном молчании он убрал стрелу в колчан, а нож - в ножны; повесил лук за спину; забрал и одел сапоги. Потом он подошел к женщине и неловко протянул ей полторы кроны золотом:
- Возьмите... Этого должно хватить на его похороны. Это самое меньшее, что я могу для него сделать. И еще... Сейчас я уйду, но позвольте перед уходом задать только один вопрос: как Ваше имя?

(NPC) Лицо толстухи словно расцвело, даже кошмарные наросты стали как будто меньше и не такими уродливыми...
- Они зовут меня "Мама Чоли", - сказала она голосом, полным внутреннего достоинства и гордости.
- Мама-чоли-мама-добрая-мама-чоли-мама-добрая... - затянул на одной ноте идиот, стоявший за женщиной, и та, полуобренувшись, ласково погладила его по плешивой голове.
- Они - очень хорошие, очень добрые и такие же несчастные, их нужно жалеть... А деньги я не возьму. Может от кого-то другог и взяла, но не от вас. Они пахнут кровью Уинстрона, не надо мне их. Лучше уйдите, господин, уйдите и оставьте нас нашей судьбе и нашим богам.
Геншер был смущен, даже опустил голову, и, чтобы не расставаться с проклятием, толстуха сказала ему:
- Я не могу вас благодарить, но дам совет: остарегайтесь Одноглазого Кирвы. Он во зле рожден и зло творит. Он - нечистый и порочный, не попадитесь ему в лапы. А теперь - уходите. - сказав это "мама Чоли" обернулась к тупо сидевшему, лишенному сапог Геншера дауну, необычайно ласково приголубила его и велела вставать.
Потом подошла к старухе, поцеловала ее и пососала укушенный палец. Старая женщина расплылась в улыбки и что-то торопливо забормотала под нос.
Повинуясь просьбе "мамы", даун поднял на плечи труп Уинстона и понес его куда-то в развалины. За ним ушли и остальные...

Геншер тоже собрал свои вещи, отряхнул кровь с плаща, подозвал харзу и приготовился отправиться дальше по следу. Но перед уходом он вспомнил один случай...
Это было давно, когда ему самому было одиннадцать. В тот теплый летний вечер он как обычно был в лесу, в паре часов пути от дома (тогда он еще редко отходил далеко). Сидя у огня, он дрессировал своего очередного питомца - ручного ворона.

Когда на дальнем краю опушки послышался шорох, и выбежал крупный матерый волк, Геншер не особо забеспокоился - в конце концов, сейчас было лето и еды животным было вдоволь; да и человек - не самая лучшая добыча. Вообще, живя в лесу, он привык соблюдать закон "живи и дай жить другим", в котором подразумевалось и то, что при соблюдении основных правил поведения человеку и зверю нет причин враждовать (охота, защита себя, семьи, территории - конечно же другое дело). Но когда волк стал молча прямо бежать на следопыта, тот забеспокоился и взял из костра горящее полено - как правило, это заставляет зверя подумать дважды, а то и трижды перед нападением.
Когда расстояние сократилось до нескольких метров, волк прыгнул - резко, даже бел предупреждающего рыка огромное серое тело взвилось в воздух и опустилось на землю совсем рядом с охотником. Получив весомый удар горящим поленом по черепу, волк даже не дрогнул, но тут же располосовал клыками ногу Геншеру, с легкостью прокусив крепкие кожаные штаны. Ручной ворон кинулся на помощь хозяину, но был пойман этими гигантскими челюстями и обезглавлен.
Геншер уже понял, что это будет битва на смерть, но пока тело действовало само по себе (отскочить, перевернуться, взять нож), мозг мучил странный вопрос: "Почему?". Но когда волк сбил его с ног, и стал грызть его руку, пытаясь добраться до закрытого ею горла, охотник заглянул в глаз зверю и все понял: красные, с маленькими зрачками посередине, они не содержали никакого намека на присутствие разума.
В тот раз, жестоко искусанный, Геншер все-таки смог победить, пронзив зверю сердце. Но когда он, перетянув раны и шатаясь от потери крови, шел в деревню, он боялся только одного - не того, что раны могут оказаться смертельными, а того, что это бешенство, охватившее волка, могло быть заразно, и он тоже может потерять рассудок и начать убивать всех подряд. К счастью, в деревне следопыта вылечил местный доктор (и священник по совместительству), и никаких признаков безумия потом не проявилось.
К чему бы эти воспоминания? - подумал Геншер, но вспомнил: и у той женщины, и у Уинстрона, когда тот пытался задушить охотника, в глазах было точно такое же страшное выражение ненависти и жажды убийства, как и у того волка - хотя верно и то, что с приходом той "Мамы" оно исчезло.
Стряхнув с себя воспоминания, лучник снова продолжил свое преследование культиста.

(NPC) Увлекшись розысками, Геншер совершенно неожиданно налетел на осанистого, лупоглазого толстяка в дорогой одежде; пурпурный с серебром медальон императорского жезлоносца первого ранга украшал его грудь.
- Куда прёшь, деревенщина голоштанная, не разбирая дороги?! - пролаял сановник.
Геншер уже видел, с кем имеет дело. Проглотив оскорбление, он сказал:
- Простите, сэр! Я очень спешу...
Но жезлоносец не склонен был прощать.
- Взяли моду соваться под ноги старшим!
- Я нечаянно, - сказал Геншер, побагровев от едва сдерживаемой злобы.
Вокруг них начало собраться простонародье. Окружив плотным кольцом джентльменов, зрители подталкивали друг друга и посмеивались с довольным видом.
- Ты должен в другой раз смотреть по сторонам! - надсаживался толстяк, пуча глазища. - Шатается по улицам как помешанный. Вашу нищебродную братию надо еще не так проучить!

Что же, постараюсь сделать это по-быстрому... Подумал Геншер. Оценив размер окружающей толпы и отсутствие охраны у жезлоносца, он начал речь:
- Вы называете нас нищебродой братией? Голоштанными деревенщинами? Да, может быть, мы не так богаты как зажравшиеся вельможи; мы живем в жалких лачугах, а не в роскошных особняках, но почему? Да потому что приходят такие чинуши в разукрашенных одеждах и сдирают с нас по три шкуры в виде налогов (хотя из окружающей публики не было ни одного регулярно платившего налоги, сборщика с командой палачей все помнили очень хорошо), чтобы вы могли пить дорогие вина, а ваши жены могли ходить в шелковых платьях, пока простые женщины, как вот эта горожанка, должны ходить в лохмотьях. Но и этого вам мало: вы приходите сюда, в наш дом, и угрожаете нам! Что дальше? Вы закуете нас в цепи и отправите в рудники? Не бывать этому! Мы вам не рабы, мы - свободный народ! Долой жирных чинуш, щеголяющих в украшениях и кичащихся своей властью! Так ведь, братья? - обратился следопыт к публике.

(NPC) Глазища толстяка выкатились до пределов, дозволенных природой. Он весь позеленел орт злости, потом покраснел и пошел пятнами, - того и гляди инсульт его хватит! Казалось, жезлоносец ушам своим не верит.
- Что-что-что-что?!!! Бунтовать?!! - загрохотал он и, размахнувшись, ударил Геншера своею тростью по лицу и груди, отчего щепки так и полетели во все стороны.
- Эй, ты не дури, хамло с неумытой харей, слизняк! - надрывался он криком, словно Геншер стоял за версту от него. - Смотри, хуже будет, дубина! Молчать, а не то я прикажу своим слугам, чтобы они поучили тебя вежливости. А теперь прочь с дороги!

"Уйти сейчас - уже толпа не позволит, надо доводить дело до конца!" - подумал следопыт.
Толстяк попытался ударить еще раз, но Геншер крепко схватил рукой его трость и удержал ее на месте.
- Вот до чего власть дошла - с дубинами на безоружных идет! Сегодня на меня чинуша наедет, завтра таким ходом ваших жен солдаты изобьют, а послезавтра вас самих скрутят и в колодки посадят! Пора это прекращать! Нет произволу негодяев! Кончилось ваше засилье, вампиры проклятые, недолго вам кровь народную сосать! Вспомните люди, сколько раз вас подобные не-люди били, добро забирали, в острог кидали! Сколько это еще будет продолжаться? Пора кончать с эпохой террора! Нет жиреющим богачам! Оставьте народу его добро! Долой грязных толстосумов-взяточников! Долой сборщиков налогов - хуже зверя они, так как зверь последнее не забирает. Долой палачей и команду пыточную!
Геншер и сам понимал, что его речи уже постепенно теряют смысл и приобретают только эмоциональный окрас, но пока все шло как задумано и толпа вокруг волновалась все больше: похоже, слова про палачей и сборщиков налогов нашли свою аудиторию.

(NPC) - Эге-ге, да чужеземец-то прав! - загомонили вокруг нищие, оборванцы, прохиндеи и бандиты, те, по кому ужен давным-давно плакала петля, и по кому начала плакать совсм недавно...
- Правильно говорит!
- Как в Святом Писании Басса Всесильного!
- Уж не из наших ли он?
Они толпой, с бабами, ребятишками, своими лохмотьями и язвами, пустыми животами и алчными глазами обступили его:
- Если бы у нас были сильные покровители, - плаксиво загалдели они, - мы бы не опустились до такого... Может, вы станете нашим покровителем, ах, добрый господин?!! Смилуйтесь... пожалейте нас...
- Хоть я и не странствующий рыцарь и не давал обета защищать обездоленных и угнетенных, но за вас я постою! - отважно ответил Геншер и, подойдя совсем близко смачно плюнул в рожу сановного толстяка.
- Дерись со мною, жирная погань! - выкрикнул он, вынимая свой кинждал из ножен, жалея, что не имеет меча.
Но этого и не понадобилось! Воодушевленная его пламенными речами толпа сама накинулась на остолбеневшего жезлоносца и принялась мутузить чинушу, да так, что тот зашелся истошным, свиным визгом!


(NPC) - Стража!!! Стража!!! На помощь!!!! - завизжал толстяк, как мог отбиваясь от множества рук нищебродов, действуя больше криками и самой грязной. площадной бранью, чем кулаками.

Однако, на его крик откуда ни возьмись прибежала стража: трое солдат в прочных кожанных доспехах с небольшими булавами в одной руке и плетьми в другой. Впереди всех несся начальник стражи - дородный, сильный, с иссеченными шрамами лицом воин в грохочущих на бегу стальных доспехах с топором руках! Они с разгона врезались в толпу безоружных нищих осыпая всех ударами направо и налево...

Эх, надо было посерьёзнее ему эскорт взять - этот разве от пары выпивох сбережёт или там карманников пугать сгодиться, но против слаженной толпы им не выстоять... - оценил ситуацию Геншер.
- Смотрите! Вот они - псы алчные казённые, которыми вас с детства пугали! К вам в дом они пришли, жизни лишить хотят! Так постоим за дома свои и родных своих! Много нас, а их всего четверо! Негоже на псов с кулаками лезть, камнями их бьют! - Пока он произносил предыдущую часть речи, он успел подобрать пару булыжников и на этом месте запустил один из них в стражу - булыжник пролетел всего на расстоянии ладони от длинного носа командира стражи, попутно заставив того прикрыть глаза от летящего с глыбы песка. Наиболее сметливые мужики уже тоже набрали по горстке камней, и, отбежав от стражников (кто-то даже успел залезть на крышу ближней лачуги) кидались в них камнями. Доспехи заметно смягчали удары, но долго страже так было не выстоять.

Скорее всего, стражники могут отступить, прикрывая жезлоносца, либо решиться на решающий бросок, в таком случае на всю толпу они не полезут - значит, пойдут на меня... - оценив это, Геншер встал так, чтобы чиновник находился между ним и стражей. Так я хоть у них не на пути, а бросать его, не защищённого панцирем на избиение камнями они вряд ли рискнут. Конечно, можно было бы просто взять его в заложники, но обойдёмся и без этого...

Как и предполагал Геншер, стражники жезлоносца бросились к своему господину, раздавая удары встречным и как могли уворачиваясь от камней. На их счастье, камни летели небольшие - но с другой стороны, при метком попадании могли ранить серьезно. Особенно страдали стражи в коже - все ж не сталь, и им доставалось побольше других.
Еще большим упущением было то, что ни один из стражей не был конным - пешего всегда легче бить, если навалиться гуртом...
И все же они почти без потерь прорвались к жезлоносцу, отпихнув Геншера, вставшему в оборонительную позицию.
- Вы не ранены, милорд? Не ушиблись? - наперебой заголосили они. - Ваша светлость, уйдемте, уйдемте скорее отсюда, пока против нас не поднялся весь квартал!


(NPC) Но его светлость ни за что не хотел уходить! Он кричал, брыкалося, размахивал кулаками и ногами, все грозясь достать Геншера:
- Его! Его, сукина сына, хватайте! Это он возмутил чернь, прохвост, проходимец, ублюдок и сын ублюдка! Стража! Я не уйду без его головы! Бейтесь за меня! Убейте его! Я приказываю!!! - заходился толстяк в истерике, но стражники оказались более благоразумны, и, подхватив своего господина под руки и за ноги, просто понесли его над собою, прокладывая дорогу среди кидаемых камней, кусков засохшего кала и проклятий народа.
- Мы еще встретимся! - неистовал толстяк. - Я тебя запомню! Я отомщу тебе, ты у меня еще поплачешь кровавыми слезами!.. - голосил он, пока метко брошенный с крыши увесистый ком грязи не залепил ему рот...